– Какого грёбанного хрена ты творишь, чертов менеджер?!
Хирума не кричал – он шипел. Его колотило от едва сдерживаемого гнева. Зеленые глаза яростно сузились, губы изогнулись в оскале. Мамори молчала, виновато опустив глаза в пол. Однако, судя по всему, кроме смутного чувства послушного раскаяния она ничего не испытывала.
– Я тебя еще раз спрашиваю: что ты сделала с Цербером?! – длинный квотербековский палец, дрожащий от переполняющего Йоичи негодования, уткнулся в пса.
Тот сидел перед ним с точно таким же виноватым выражением на морде, и выглядел как ребенок, которого отец застал за чем-то нехорошим.
Впрочем, как-то так оно и было.
Когда Йоичи зашел в комнату, Цербер – его Цербер, который был грозой всего города и стоял на высшей ступени пищевой цепочки, за что и получил честь быть псом дьявола всея Деймона! – сидел перед Анезаки, умильно вилял хвостом и преданно заглядывал в глаза. При этом его ушастую голову и шею украшали два очаровательных розовых бантика. Будь он котом – он бы самозабвенно мурчал. Мамори же увлеченно тискала его, заставляла давать лапу за печеньки и называла «хорошим мальчиком».
В воздухе царила атмосфера любви и гармонии. И запах выпечки.
Увиденное так впечатлило не кстати вернувшегося со стадиона квотербека, что он даже не догадался расстрелять из автомата потолок клубной комнаты.
– Но Хирума-кун, ему было скучно сидеть здесь совсем одному! – попыталась оправдаться Анезаки. – Вот я и решила...
– Цербер – сторожевая собака, – прорычал парень. – Он не «сидел», он охранял вверенную ему территорию! И он не должен жрать печенье и носить бантики!.. Я не знаю, каким образом ты напялила на него хреновы атрибуты девчачьей куклы, но чтобы больше не смела этого повторять! Как он вообще допустил такое?!
Мамори, продолжая разглядывать пол, погладила «боевую собаку» по голове. Тот, до сегодняшнего дня мало испытывавший на себе человеческой нежности и оттого мгновенно разомлевший, сощурился было на кошачий манер, но перехватил взгляд разъяренного хозяина и вновь сел смирно. Однако поглаживающую руку скидывать не стал, старательно делая вид, что ничего не происходит.
Впрочем, долгое время, проведенное с этим куском зубастой шерсти, подсказывало Хируме, что, окажись на месте менеджера кто другой, он вряд ли бы смог сохранить все пальцы. А то и всю руку целиком. В конце концов, именно Анезаки последнее время выпадала честь кормить этого выходца из Ада.
– Кхе. Продался за еду, чертова псина, – фыркнул Йоичи.
– Не будь к нему таким строгим, Хирума-кун. Он проголодался. Ты же просто проголодался, да? – в голосе Мамори вновь проявились нежные нотки, отчего хвост Цербера снова заходил ходуном, а квотербек душераздирающе скрипнул острыми зубами. – Кроме того, ко всем можно найти подход. Главное проявить немного внимания.
Тонкие пальцы начали чесать пса за ухом, отчего тот блаженно закрыл глаза и высунул из пасти язык, всем своим видом выражая крайнее блаженство. Полные праведного негодования взгляды хозяина, которыми он заживо мог испепелить большую часть представителей планеты Земля, были благополучно проигнорированы. Или просто не замечены.
Устав сверлить пса глазами, Хирума в последний раз презрительно хмыкнул и щелкнул пузырем жвачки.
«Как будто я не знаю твоих методов, чертов менеджер», – фыркнул Йоичи. – «Можно подумать, я не понимаю, что против них трудно как-то бороться. Даже Цербер не выдержал... Но я так просто не сдамся. И бантики на меня ты нацепить точно не сумеешь.»
– Хирума-кун, ты, наверное, тоже голоден? – спохватилась Мамори. – Я ведь принесла из дома онигири. Хочешь?
– Только не чеши меня за ухом, – закатил было глаза квотербек, однако после секундного колебания, произнес – Тащи уже давай.
Цербер кинул на хозяина насмешливый взгляд, однако красноречиво упершееся в него дуло автомата тут же заставило пса притвориться надолго и безнадежно глухим.