Вы знаете, я люблю все детища клавиатуры своей
Но этот люблю какой-то особенной любовью.
Я выложила его не первым, но он первый сразу задумывался, как специально во имя ФБ и для неё же с самого начала вытачивался.
Название: Живое ассоциативное мышление всегда поможет ответить на самый коварный вопрос
Автор: Рису-чан А.К.А. АЦЦкая Бело4ка
Бета-ридер: fandom Gintama 2013, а именно - Flagreit
Форма: мини [2477 слов]
Персонажи:
Саката Гинтоки,
Кагура
Категория: джен
Жанр: стёб, юмор, философия
Рейтинг: от G до PG-13
Краткое содержание: отношения – это тот же спорт. И та же манга. Отношения – это вообще всё, что нас окружает.
Для голосования: #. fandom Gintama 2013 - работа "Живое ассоциативное мышление всегда поможет ответить на самый коварный вопрос"
Гинтоки ожидал, что этот день когда-нибудь настанет.Как человек, неожиданно для самого себя занявшийся воспитанием двух подростков, как человек, который сам когда-то прошел тернистый путь взросления, он понимал, что это неизбежно. Гинтоки ожидал от жизни удара под дых. Гинтоки с подозрением (и интересом) проверял журналы, которые читал Шинпачи, пытаясь поймать момент, когда вместо попсовых певиц и компьютерных игр на их страницах начнет мелькать контент для взрослых. И со смутным беспокойством косился на Кагуру, подкарауливая косметику, вырезы и короткие юбки, которые рано или поздно подкрадываются к любой девушке.
Тем самым местом, которому грозило слипнуться от неумеренного потребления сладкого, Гинтоки чувствовал, что время «Х» постепенно и неумолимо приближалось, как асфальтоукладывающий каток ко вкопанному по самые плечи человеку.
Примерно как-то так он сам себя и чувствовал.
Пару раз он даже прогонял в голове варианты своих действий в этот знаменательный день. Пока что ему больше всего нравился «Выпрыгнуть из окна и унестись куда подальше».
Гинтоки ждал этого дня.
И вот он настал.
– Эй, Гин-чан, откуда берутся дети?
Новенький «Джамп» выскользнул из рук и безвольно упал на пол, как подстреленный кролик. Для Гинтоки этот звук был подобен трагическому аккорду в низкосортном фильме.
Он этого дня ожидал, но всё равно оказался катастрофически не готов. Так же не готов, как был не готов несчастный Эдо, на который в своё время вероломно напали аманто.
Голос Кагуры – с теми неповторимыми любознательными интонациями, с которыми каждый ребёнок спрашивает у родителя «почему небо голубое» и «почему натто воняет» – прервал тихое идилличное утро и уничтожил его в пух и прах.
Ну, может, не такое уж и тихое. На экране работающего телевизора, радостно скаля дёсны, угукали младенцы, а ласковый и вызывающий доверие голос рекламировал новые супермодные «Якудза-памперсы».
Наверняка эта проклятая реклама и спровоцировала мозг Кагуры на интерес к таким вещам.
Давно пора запретить использование в маркетинге детей и котят.
Гинтоки присел и нарочито медленно стал поднимать свой «Джамп», торопливо прокручивая в голове возможные варианты ответа. Как назло, там было только «Мада мада данэ», почему-то сказанное голосом одного анпанголика из Шинсенгуми. Кроме этой крылатой фразы в сознании сконфузившегося Гинтоки дул свистящий ветер и драматично катилось перекати-поле.
Когда дальше тянуть уже было некуда, он наконец-то поднял голову. В глаза Кагуре он смотреть избегал, как будто подозревая, что при зрительном контакте она сможет увидеть его нерешительность.
Детям и женщинам нельзя показывать нерешительность. Заметив нерешительность, они тут же садятся на шею и требуют либо замок для своей куклы Дратц, либо новый «Порше Койот».
– С чего такие вопросы? – как можно более спокойно спросил Гинтоки, невольно комкая последнюю страницу журнала трясущимися пальцами. – У тебя что, умер тамагочи, да? Тебе же просто нужен новый тамагочи?..
– С моим тамагочи всё в порядке, потому что у нас на него попросту нет денег. Я хочу знать, как появляются дети. И враньё, что их доставляют в посылках из Интернет-магазинов, не считается. Я хочу реалистичную версию! Чтобы натурализма побольше, как в дотошных документальных фильмах!
Гинтоки рухнул на диван. Только неукротимой силой воли своей серебряной души он умудрялся сохранять спокойное выражение лица. Но в этой самой душе у него, на самом деле, бушевал настоящий ураган.
«Нет-нет-нет, только не это! – пронёсся в его голове панический вопль. – Меня не предупреждали, что придется рассказывать ей такое! Когда я принимал условия пользовательского соглашения на воспитание этого ребёнка, там ничего не было сказано про подобные вещи! Это что, было написано мелким шрифтом?!»
– Разве твой отец не должен был тебе рассказать реалистичную версию сам? – с тлеющей надеждой уточнил Гинтоки. – Неужели в нём не просыпался отец-просветитель? Они же все любят входить в поучающий режим. Как в те моменты, когда родитель со смаком описывает, что с тобой случится, если ты засунешь пальцы в розетку или выйдешь зимой без шапки. Никакой триллер не сравнится с ужасами родительских запугиваний.
– Папа всегда избегал вопросов о появлении детей, – пробормотала Кагура, не замечая нервно дёрнувшейся брови Гинтоки. – Несколько лет назад я спросила у него об этом, но он только выпрыгнул в окно и убежал. Когда я недавно отправила ему этот вопрос по космо-почте, в ответном письме у него сменился почерк, а бумага выглядела скомканной. И он тоже упомянул что-то про тамагочи.
Тлеющую надежду Гинтоки только что задули, как свечку на именинном торте.
«Чёртов лысый! Скинул меня на это непаханое поле! – перекосило Гинтоки от негодования. – Как мне сеять здесь семена знаний, если он даже не потрудился подготовить почву?!»
Гинтоки искоса глянул на Кагуру. Та смотрела на него своими большими синими глазами, словно просвечивала рентгеном.
– У тебя запор или что? – поинтересовалась она. – Твоё лицо похоже на лицо человека, у которого в желудке ворочается каменный ёж.
Гинтоки в ответ только вздохнул.
В конце концов, он сам, будучи в трезвой памяти, хоть и не совсем в здравом уме, взял на себя ответственность за этих детей. Он принял роль старшего брата и наставника. Наставника, который таскает у них еду из тарелок и заставляет работать без зарплаты, но всё-таки наставника, правда ведь? Это он показал Шинпачи, как, покупая пять мандаринов, платить за три. И это он научил Кагуру вытирать свои сопли о других так, чтобы никто этого не заметил.
Так кто, если не он, справится с этой деликатной просветительской миссией?
Похоже, выбора у него попросту нет.
Гинтоки храбро пододвинулся поближе к Кагуре, готовый начать один из самых сложных в его жизни разговоров.
«Джампа», однако, он из рук так и не выпустил. Подбадривающий Ичиго на обложке должен был придать ему сил.
– Понимаешь, Кагура… У людей рано или поздно наступает Особый Возраст, когда они начинают задумываться о создании семьи, – словно ступая по тонкому льду, начал Гинтоки. – Ну, знаешь, как… как персонажи в спортивной манге начинают собирать себе команду. Просто что-то говорит им, что время пришло, и что до Рождественского Кубка они в одиночку не доберутся. И тогда они по-новому смотрят на тех, кто их окружает, словно ищут для себя того Особенного игрока, который приведёт их команду к победе. И вот, однажды они его находят. Люди могут понравиться друг другу. Но не так, как нравятся друг другу друзья. Настоящая любовь – это то самое чувство, когда тебе приносят в ресторане блюдо и, попробовав его, ты понимаешь, что готов есть его всю жизнь. Когда-нибудь, конечно, одна и та же еда надоест тебе, но все знают, что если пережить этот кризисный период, то отношения будут подобны закалённому в огне мечу.
– А дальше?
– Дальше необходимо убедить этого субъекта вступить в твою команду. В ход идут с одной стороны всякие хитрости, стрельба взглядами и язык тела, с другой – покупки безделушек, комплименты и таскание после школы портфеля. В общем, на этом этапе всё происходит, как в этих сопливых дорамах или романтических аниме.
– Как в «Уроцукидодзи»?
– Нет, это крайний случай. И какого вообще чёрта ты знаешь об этой штуке, а меня спрашиваешь о таких вещах?!
– Не меняй тему, Гин-чан, – отмахнулась Кагура. – Что происходит, когда они объединяются наконец-то в команду? Когда все безделушки подарены, а все патроны взглядов попали в цель и закончились?
– Когда команда сформирована, то остаётся только тренировать свои чувства, верить друг в друга, и постепенно вместе идти к победе. Тренировки бывают тяжёлыми и нудными, но в итоге всё обязательно окупится. Потом в финальной игре настаёт решающий момент и именно тогда случается самое важное. Футболист забивает гол, игрок американского футбола заносит тачдаун, баскетболист попадает в корзину, бейсболист бьёт хоумран, а Рёма Эчизен снова круче всех. И под шум ликующих трибун участники победившей команды синхронно познают истинное блаженство.
Гинтоки едва не пустил скупую мужскую слезу от нахлынувших эмоций. Эта аллюзия на споконы, по его мнению, была прекрасна. Он был уверен, что до первой несгораемой суммы в этом интеллектуальном шоу он точно добрался.
Тем не менее, Кагура всё еще выглядела недовольной.
– Если бы вся спортивная манга выглядела именно так, как ты рассказываешь, то её никто не стал бы покупать, и мангаки бы умерли от бедности, – беспощадно заявила она.
Похоже, Араки Рюичи промахнулся, несмотря на то, что его дриблинг был идеален.
Гинтоки почувствовал себя фанатом «Звёздных Войн», который, повзрослев, купил сыну шлем Дарта Вейдера. Но сын не смог этого оценить по достоинству, потому что вместо классической фантастики смотрел только бессмысленные современные реалити-шоу для недоразвитой молодежи.
– Эй, эй, я стараюсь, как могу. Между прочим, у этого фика слишком низкий рейтинг, чтобы я описывал это всё более детально. Кроме того, я совершенно нигде тебе не соврал: обычно ощущения примерно схожи с красивым решающим голом на последней минуте матча.
– И всё равно!..
Посмотрев на насупившуюся Кагуру, Гинтоки вздохнул. Пальцы с большей уверенностью сжали «Джамп», который всё это время служил ему поддержкой и опорой.
Похоже, пришло время более запутанных аналогий.
– Ну, хорошо, – вздохнул он. – Как тебе такой вариант? Бюджетник вносит свой скромный вклад в особую банковскую яче… Нет, слишком просто. Сначала должна расцвести Сенбонзакура. А затем самурайский меч вкладывают в ножны, и дух бесплотный сливается с шаманом. И вот, когда у шиноби появилось достаточно чакры для создания своего теневого клона, с громким криком «Реборн!» зарождается дьявольский фрукт. Каждый индивидуален и неповторим, но среди них иногда попадаются те, которые могут сгнить только от одного соприкосновения с плохой погодой. Но некоторые зреют крепкими и сочными, благодаря чему попадают в желудок к будущему Королю Пиратов. И тогда начинается новая и захватывающая история поисков Идеального меню!
Свою длинную бессвязную речь Гинтоки проговорил буквально на одном дыхании, как бывалый комментатор описывает состояние динамической игры на поле.
Теперь-то девчонка точно должна быть удовлетворена его ответом.
Но глянув на её задумчиво нахмуренные брови, он понял, что эта партия в го снова им катастрофически проиграна.
Выкинув Тетрадь Смерти в мир людей, шинигами случайно попал по голове не тому ОЯШу.
– Даже такой ответ тебя не устроил?
– Ты бы ещё открыл мне тайну, что солнце – это огромная огненная звезда, а не фонарик. Про то, на что ты так тонко намекал, я уже в курсе, – с некоторым разочарованием сказала Кагура. – В наши дни всё это можно узнать из телевизора и интернета. Меня больше волнует сам процесс рождения. Вот его как раз никогда не показывают. Наверняка его цензурят детоненавистники.
– Ты бы ещё поинтересовалась, что будет, если в голову твоему отцу втирать удобрение. Или что будет, если по волосатой заднице гориллы пройтись газонокосилкой. Человек просто вылезает из другого человека, разрывая всё на своём пути, буквально головой пробивая себе дорогу к свету, жизни и ежемесячным скидкам.
– Как в фильме «Чужой»?
– Принцип тот же, но, говорят, что в этом фильме данный процесс показывают эстетичнее и гуманнее. Я слышал, что при попытке вытащить из себя нового индивида ощущения такие, как будто тебе в рот пытаются запихнуть слона. При этом, даже не разрезая его на кусочки, а целиком.
– Мы сегодня опять почти не завтракали, так что против слона я бы сейчас ничего не имела.
– В любом случае, я этого процесса никогда не видел, и тебе пока не советую. Твоя психика не будет к этому готова, пока ты не начнёшь выщипывать себе брови.
Кагура в ответ промолчала, и в комнате снова стало тихо. По телевизору уже пошла какая-то кровавая дорама, однако разговоры про рождение детей, «Уроцукидодзи» и цензуру отбили всё желание пугаться ненатуральных пятен кетчупа.
У Гинтоки было ощущение, что эта беда медленно от него отступала. Как униженно отползает хромающий раненный враг, которого ты лишил руки, но который всё равно грозится вернуться и отомстить.
«В следующий раз просто отправлю её к этой старухе снизу, – вздохнул он. – Уж она точно за свою жизнь нагляделась на всякие ужасы, и имеет нервы покрепче моих. Я подозреваю, что она ещё со времен палеозоя тут».
Гинтоки покосился на всё еще задумчивую Кагуру.
Когда бой закончен и воины уже расселись под сенью сакуры, чтобы попить сакэ, лучше просто молчать и наслаждаться мгновением. Однако Гинтоки почувствовал, что постепенно зреющий вопрос уже буквально распирает изнутри, как будто он всё же с голоду проглотил того самого слона целиком.
– И всё же, – медленно протянул он. – Почему тебя вдруг заинтересовали такие вещи? Ты собираешься поиграть в дочки-матери?
– Просто… Кажется, мне скоро самой придется столкнуться с чем-то подобным
На этот раз драматический аккорд был громче. Хотя бы потому, что несчастная измученная обложка «Джампа» яростно отделилась от остального журнала.
Гинтоки словно наяву увидел, как только что отползший в закат раненный враг вернулся и теперь бежит на него, размахивая над головой огромным железным ядром на цепи.
«Не-е-ет! Мне конец! – ужаснулся он и, не контролируя себя, скомкал в трясущихся пальцах лицо ни в чём неповинного Ичиго. – Лысый оторвёт мне голову и будет играть ей в баскетбол на одной из дальних планет! Даже несмотря на то, что это его голова напоминает гладкий круглый мяч, а не моя!»
– Т-тебе не кажется, что ещё слишком рано… заводить себе своего персонального Чужого, эй? – нервно дергая глазом, выдавил Гинтоки. – Ты… Ты уверена, что ты просто не переела арбуза? Или это у тебя в животе ворочается каменный ёж?
Кагура удивленно подняла на него свои большие синие глаза.
– Причём тут я? Это Садахару скоро станет папой!
Гинтоки некоторое время бездумно пялился в пространство перед собой, а затем запоздало моргнул.
«А?..»
– У него, конечно, появится лысина, – продолжила Кагура задумчиво. – Но я думаю, щенки будут его любить, как я своего папочку. И я его тоже продолжу любить, как и его детей. Они, получается, будут мне внуками, если я мама Садахару. Надеюсь, его жена окажется порядочной женщиной, иначе я буду её пилить и ворчать, что её суп не доварен, а простыни плохо проглажены.
Похоже, враг вернулся не для того, чтобы поквитаться, а чтобы совершить демонстративное харакири.
У Гинтоки появилось ощущение, что с плеч упала если не гора, то целый Терминал – точно. Обрушился лавиной куда-то вниз, прямо старой карге в бар.
«Повезло, – шумно выдохнул он. – Это было близко. Чёрт возьми, как я только до этого додумался? Все эти постоянные телевизионные новости о беременных школьницах не доведут до добра. Действительно, с Кагурой ничего такого просто не могло случиться, она же не ошивается где попало с сомнительными парнями. Ну, кроме нас с Шинпачи».
Он стоял на краю пропасти. Но, к счастью, избежал сильных порывов ветра, способных сбросить его в бездну. Только бриз пафосно развевал полы его плаща.
– Значит, Садахару нашел себе подходящего ранингбэка для удачной игры? – постепенно успокаиваясь, спросил Гиинтоки. – И они с ней дошли до финала?
– Аюми-тян сказала, что у её Флаффи в животике уже начал формироваться дьявольский фрукт, посеянный Садахару. И не один, а целых три. Если они не разорвут её на части, мне обещали отдать одного щеночка. Вот я и волнуюсь.
– Прекрати, ты же не думаешь, что мы сможем прокормить ещё одну глотку? И вообще, что это за Флаффи такая? Если она сможет выносить трёх таких Садахару, она должна быть размером с наш дом. И питаться тоже должна домами.
И хотя у него наверняка появился серьёзный повод для постоянных споров с этой упрямой девчонкой, Гинтоки не мог не испытывать некоторого умиления. В его мужской версии, разумеется.
«Всё-таки, она ещё такой ребёнок, – мысленно улыбнулся он. – Хорошо, что дети растут медленно. Иногда хочется, чтобы они вечно оставались в том состоянии, когда памперсы уже не нужны, а деньги на курево ещё не нужны».
– Эй, Гин-чан, – словно между делом протянула Кагура. – Раз уж ты заговорил об этом… А как… можно понравиться другому человеку? Ну, чтобы создать свою команду? Мне так, на будущее. Вдруг захочется попасть на Рождественский Кубок.
Обложка «Джампа» окончательно разделилась на две неравные части.
Похоже, та самая черта, которая отделяла ребёнка от периода переходного возраста, становилась всё более размытой и прозрачной, как будто на неё побрызгала растворителем меланхоличная домохозяйка.
И, похоже, рано он убрал свой генератор аллюзий.
«Час от часу не легче!»